11 мая

Валя опять получила письмо. И такое же загадочное. От того же Нептуна и бородатых.

Переписываю Валино письмо в тетрадку:

Это письмо написано не на бумаге, а на чём-то вроде куска носового платка. И не простыми чернилами написано, а красными.

Прочитав вместе второе письмо, Валя растерянно посмотрела на меня. В эту минуту у неё было такое выражение лица, словно её вызвали к доске и дали решать задачку на такое правило, которое у нас не проходили в классе.

— Ну? — задвигала бровями Валя. — Ты понимаешь что-нибудь?

— Может, не тебе письмо? Может, другой Павликовой?

— Уже! Справлялась! Кроме меня, никакой другой Вали Павликовой в нашем доме не проживает. Значит…

Да, не простое это дело.

— Тут что-нибудь одно, — сказала я, — или письмо попало не по адресу, или же,…

— Или что?

— Или тебя разыгрывают!

— Но кто? И почему разыгрывает?

— Вот это и я хотела бы знать! Письмо написано таким почерком, каким пишут только в девятом и десятом классах. Значит, наши ребята не могли писать. И ты посмотри: ведь в письме нет ни одной ошибки!

В тот же день Валя получила самую настоящую телеграмму. Вскрыв телеграфный бланк, мы прочитали:

— Ещё Нептун? — удивилась я. — И какие-то ещё «другие»!

— А по-моему, — сказала Валя, — Нептун всё тот же. А другие — это те же четыре бороды. Просто для краткости подписано. Пишут же на афишах: «Достигаев и другие», «Булычёв и другие».

Действительно, всё это было очень и очень даже странным. Нет, это не наши ребята пишут. Они-то уж никогда бы не стали тратить денег на телеграмму. Скорее истратили бы их на мороженое, на кино, конфеты; ведь телеграмма не копейки стоит, а рубли!

— Будем выяснять, — сказала я, потому что меня эти письма тоже заинтересовали. А больше всего я хотела бы выяснить, почему таинственный Нептун и четыре бороды обратились именно к Вале. Почему к ней? И почему она должна спасать честь моряков? Что она и кто она? Девочка по спасению чести моряков?

— Знаешь, Валя, тут что-то не то! Тут или путаница какая, или ты скрываешь от меня подробности…

— Но они же сами пишут, что подробности сообщат на днях!

— Тогда ничего не будем делать. Подождём подробности, посмотрим, какие они, а уж потом подумаем, что делать!

Я весь вечер ломала голову, стараясь догадаться: чего хотят Нептун и четыре бороды от Вали, но эту задачу так и не решила. Вечером читала журналы по науке и технике и вот что узнала сегодня. Оказывается, в 1900 году во всем мире было только восемь тысяч автомашин. До 1906 года в Англии все владельцы машин должны были нанимать особого человека, который шёл впереди автомобиля с красным флагом.

Для чего? А для того, чтобы предупреждать пешеходов об опасности.

Вот ведь какие смешные законы были раньше! И смешные и странные.

12 мая

Марго выздоровела. Мы сегодня вместе возвращались из школы, и я рассказывала ей о науке и технике, но, чтобы не поняла она, к чему этот разговор, про бога не говорила ни слова, а стала рассказывать про смешные законы Англии.

— Не ври! — не поверила Марго. — Не могло этого быть, чтобы люди ходили с красным флагом перед машиной. Они же мешают машине!

— Не могло быть, по-твоему? А вот было, и всё!

— Что ж они, дураки или несознательные?

— Мудрецы! Помнишь песню пели: «Англичанин-мудрец, чтоб работе помочь, изобрёл за машиной машину».

— А впереди машины заставил идти человека с флагом! — захохотала Марго. — Вот так мудрецы!

— Ну и что? Поверили, что так будет лучше, — вот и заставили идти с флагом. Разве у нас нет таких людей, которые в разную чепуху верят? Есть! И сколько хочешь!

Это хорошо у меня получилось. Я уже собралась потихоньку начать беседу по антирелигиозному вопросу, но в это время сзади послышался мальчишеский голос:

— По какому случаю смешно? Нельзя ли посмеяться вместе?

Мы оглянулись. Нас догнал Пыжик и, поравнявшись с нами, спросил:

— Какая повестка дня? Кто выступает?

Я рассказала Пыжику про английский закон. Пыжик снисходительно улыбнулся:

— Это ещё что! В папиной библиотеке есть книги, в которых рассказывают и не такое! Со смеху умрёте, когда читать будете. А знаете что, — хлопнул он меня по плечу. — Пошли ко мне! Вы же у меня ещё не были, да? Ну, вот! Заодно приготовим вместе обед! Мы с мамой по очереди готовим. Сегодня как раз моя очередь. Но что приготовить на обед, — никак не придумаю. Можете?

Марго сказала важно:

— Спрашиваешь! Ясно, можем! Любая женщина может делать обеды! — И так повела носом, будто зазнавшийся шеф-повар.

— Вот это да! — обрадовался Пыжик. — Делайте! Но хороший обед! Чтобы вкусный был! Сам я не особенно люблю готовить, да понимаете, какое дело: мы же с мамой вдвоём живём. И тут уж ничего не придумаешь… Между прочим, мама тоже не очень любит готовить. Мама моя врач. Хирург!

— А в столовой? — спросила я.

— И в столовой бываем! Но там пока пообедаешь, — бороду отрастишь. А маме некогда, мне тоже. Уроки, то да сё. Договорились? Приготовите?

Марго подтолкнула меня локтём:

— Ну? Поможем?

— Угу! — кивнула я и подумала: «Если Марго готовит так же, как я, — Пыжикам придётся после нашего обеда идти в столовую».

— Ура! Вы самые передовые женщины! — засмеялся Пыжик.

Женщинами назвал он нас просто для смеха, но Марго напустила на себя серьёзность и вдруг засеменила мелкими шажками, покачиваясь на ходу и поводя важно носом. В эту минуту она была похожа на молодую индюшку из какого-то мультифильма.

Так неожиданно мы попали к Пыжику.

Живёт он недалеко от нас. В Яковлевском переулке. Его квартира из двух комнат выходит окнами тоже на парк Победы, как и наша коммунальная квартира. Только я живу на десятом этаже, а Пыжик — на пятом. Одну комнату занимает его мама, а другую — он. Обедают они на кухне.

Комната Пыжика мне понравилась. Весёлая такая и вся насквозь просвечивается солнцем. Солнца так много, что кажется, будто все вещи светятся и всё так нагрето, что нельзя прикоснуться ни к чему руками. А белые портьеры, тюль на окнах и белый чехол на диване делали комнату похожей на операционную. Сразу видно, что мама Пыжика хирург.

Мебели лишней не было. Диван, письменный стол и стеллажи с книгами, закрывающие всю стену от потолка до пола. Над диваном-кроватью висел большой портрет широколобого офицера-лётчика. Он смотрел на нас со стены храбрыми глазами, плотно сжав губы, вскинув чуть крутой подбородок.

— Это мой папа! — сказал Пыжик. — Он был лётчиком-испытателем. Проверял новые самолёты. Очень полезная работа, но опасная. Когда мне было три года, папа погиб. Я его почти не помню. А тут, — повёл рукою Пыжик в сторону стеллажей с книгами, — папина библиотечка. Уйма интересных книг. Когда прочитаю их…, Ой… одну минуту!

Он суетливо открыл тумбочку, втиснутую между диваном и письменным столом, и, вытащив оттуда вазу с яблоками, поставил перед нами.

— Яблоки! — пробормотал Пыжик. — Не совсем хорошие, но, может, попробуете? А? Что в самом-то деле! Валяйте!

Марго засмеялась.

— Пробуй, Галка! Всё равно выбрасывать!

Пыжик смутился.

— Да, нет, — сказал он, вспыхнув, как девочка, — есть их всё-таки можно. Честное пионерское!

— Ой, Пыжик, — сказала я, — ну кто же так угощает гостей? Надо угощать гостя, как самого себя.

Чтобы не обидеть Пыжика, мы взяли по яблоку.

Марго спросила:

— А где продукты? Показывай!

Мы пошли на кухню. Грызя яблоко, Марго выложила на тарелку мясо, осмотрела картошку, пакеты с разными крупами и другие продукты, которые Пыжик вытаскивал из кухонного стола и холодильника, а все осмотрев, повернулась ко мне: